Краткая справка: Международный гроссмейстер, выдающийся шахматный теоретик Е.П. Геллер – один из сильнейших шахматистов мира в 50-е – 70-е годы прошлого века. Семикратный победитель Всемирных шахматных Олимпиад в составе сборной команды СССР. Двукратный Чемпион СССР, победитель крупнейших международных турниров. Ефим Геллер шесть раз принимал участие в соревнованиях претендентов на матч с Чемпионом Мира.

В 1962-м году лишь по нелепой случайности он не выиграл турнир претендентов и не стал, таким образом, новым Чемпионом. Имел положительный счет в личных поединках с Чемпионами Мира – Ботвинником, Фишером, Петросяном, другими выдающимися гроссмейстерами…

Е. Геллер (ОдВО) – Н. Головко (МВО)

Командное первенство Вооруженных Сил,
Одесса, 1962 г.

Испанская партия

1. е4 е5 2. Кf3 Кс6 3. Сb5 а6 4. Са4 Кf6 5. 0-0 Се7 6. Ле1 b5 7. Сb3 d6 8. с3 0-0 9. h3 Се6 10. d4 С:b3 11. аb Ле8 12. d5 Кb8 13. с4 с6 14. Фd3
Вероятно, после этой партии данный ход был «забракован» теорией. Промедление белых позволяет черным с темпом активизировать свою «кавалерию».

14… Кd7!
Черный конь устремляется на с5.

15. Се3 с5 16. сb аb 17. Ка3 Фb6 18. Кd2 Лb8 19. b4 Ла4 20. bс К:с5 21. Фс2 Фа6!
Освобождая от связки коня и создавая угрозы взятия на е4 и продвижения пешки «b».
Ответ белых вынужден.

22. С:с5 dс 23. Лаd1 с4 24. Кb1 Кd7 25. b3 Ла2 26. Фс3 Лс8 27. bс bс 28. Кf3 Фb6 29. Леf1 Сb4 30. Фс1 с3 31. Фg5

Наверное, это начало той «тактики», о которой упомянул Геллер. И одновременно – критический момент во всей партии. Добившись активной, целеустремленной игрой подавляющей позиции, черные могли здесь выиграть, бросив в бой своего «пехотинца»: 31…с2 32. Лс1 сbФ 33. Л:с8+ Сf8.

Однако, в наступившей цейтнотной «горячке» последовало
31…Сс5? 32. К:с3 С:f2+ 33. Крh1 Л:с3 34. Фе7 Кf8 35. d6 Сс5 36. Кg5! Ла7 37. Ф:е5 Фb3 38. Фе8 h6 39. d7 hg 40. Крh2

Тем не менее, позиция все еще остается выигранной для черных!

Своим следующим, заключительным перед контролем, ходом они могли дать мат сильнейшему шахматисту мира! (40…Л:h3+ 41. gh Ла2+ и т.д.) Но… не судьба! Цейтнот, цейтнот… Вместо этого черные взяли ладьей проходную на d7, позиция упростилась. На 54-м ходу была зафиксирована ничья…

Примечания А.Бушкова

Через годы, через расстоянья…

Николай Головко

Уже 35 лет жизни отдано мной любимому врачебному делу. И поскольку я военный врач – заботе о сохранении здоровья и боеспособности воинов-защитников Родины.

Но на моем жизненном пути было и остается еще одно любимое дело, любимое искусство, мое постоянное увлечение – шахматы.

Еще полвека назад, в раннем детстве шахматы заняли важное место в моей жизни. Солдатики на самодельной шахматной доске, жаркое соперничество в только что освоенной игре со сверстниками и, наконец, победы в ростовских школьных соревнованиях, незабываемый первый всесоюзный турнир пионеров и школьников в Москве в январе 1934 года.

…Залитый светом Колонный зал Дома Союзов. Николай Васильевич Крыленко вручает мне именные часы – приз за лучший результат на первой доске командных соревнований, в которых школьники Ростова-на-Дону заняли второе место за командой Ленинграда. К тому же победа в сеансе над М. Ботвинником. Это были счастливые дни…

Осталось в памяти с той поры начало многолетней дружбы с днепропетровским школьником Исааком Болеславским, москвичами Владимиром Симагиным и Виктором Люблинским. Запомнился и замечательный московский мастер Николай Николаевич Рюмин – высокий, худощавый, с добрыми карими глазами, который, будучи председателем Всесоюзной квалификационной комиссии, отметил победителей турнира всего лишь подтверждением второй категории, сказав с теплой улыбкой: «Теперь вы настоящие шахматисты». Горько, что многих из них, так много сделавших для советского шахматного искусства, уже нет среди нас.

В то время продвижение по классификационной лестнице было делом весьма трудным, а потому полученная нами вторая категория являлась немалым достижением. Высокая требовательность, наблюдение не только за количеством набранных очков, но и за качеством партий, несомненно, стимулировало совершенствование молодежи.

Окрыленный успехами, при поддержке ведущих ростовских шахматистов тех лет И. Бондаревского, Г. Соколова, С. Пименова, Г. Баева, Н. Мелихова, А. Богатина, я с увлечением занимался шахматами. Надо сказать, что никогда они не мешали и моей учебе в медицинском институте. В конце тридцатых годов я добился побед в чемпионатах Ростова и различных соревнованиях ВЦСПС и завоевал право участия в полуфинале чемпионата СССР 1941 года.

На полуфиналы в Ростов собрался цвет шахматной молодежи, приехали и опытные мастера. Особое внимание ростовчан привлекал наш общий любимец талантливый мастер Марк Стольберг. Высокий, худой, в новенькой военной форме, Марк служил тогда в одной из частей ростовского гарнизона. Короткий, но яркий его шахматный путь оборвался в начале войны. Марк пал смертью храбрых при обороне Крыма.

В числе участников ростовского полуфинала были и 17-летний мастер Д. Бронштейн, чемпион Львова Э. Герстенфельд, один из сильнейших московских кандидатов в мастера А. Ельцов. Все мы держали экзамен на зрелость у таких известных мастеров, как И. Рабинович, И. Кан, В. Рагозин, В. Макогонов, С. Белавенец, Г. Лисицын, В. Чеховер, А. Ильин-Женевский, В. Алаторцев, А. Толуш, В. Панов, В. Микенас, Ф. Дуз-Хотимирский.

Залы клуба, где проходили соревнования, были заполнены любителями, с интересом наблюдавшими за бескомпромиссной борьбой на турнире и проходившим одновременно матчем гроссмейстера И. Бондаревского с чемпионом Украины И. Болеславским.

Моим противником в девятом туре, игравшемся 21-го июня, был Бронштейн. Первый ход последовал не сразу. Юный мастер долго о чем-то думал, внимательно разглядывал поле предстоящего бескровного сражения, готовясь бросить в бой свое деревянное войско. Мог ли предполагать он, как и все участники этих подлинно мирных шахматных баталий, что через несколько часов начнется Великая Отечественная война?

Моя последняя предвоенная партия после острой борьбы осталась незаконченной. Придя домой, я долго сидел у доски, стремясь найти пути к отражению угроз наседавших белых фигур. А воскресным утром сообщение по радио перечеркнуло все шахматные проблемы.

…На освещенных солнцем улицах города много людей. Озабоченные, строгие лица. Повсюду слышно лишь одно слово – война. Невдалеке от клуба, где проводилась игра, встретился мне московский мастер Сергей Белавенец. Обычно спокойный и выдержанный, он взволнованно сказал: «Игра сегодня, наверное, не состоится», – и с грустью добавил: – «Есть у меня такое чувство, что не вернуться мне с этой войны…» К сожалению, предчувствие мастера оказалось верным. В конце 1941 года, командуя подразделением минометчиков, Сергей Всеволодович пал смертью храбрых.

…В турнирном зале все же пустили шахматные часы. Они мирно тикали, хотя уже, понятно, игра не клеилась, на многих досках подписывались мирные соглашения. Протянутые друг другу руки застывали в прощальном рукопожатии. Больно сжималось сердце, хотелось обойти турнирный зал, крепко пожать руки товарищам по шахматам, ставшим теперь еще более близкими. Всматриваюсь, стараюсь получше запомнить их лица. Как знать, какая кому уготовлена судьба в тяжелый для Родины час!

* * *

…Тревожные вести приходили в Ростов. Велико было мое желание быстрее стать военным врачом, уйти на фронт. В начале сентября я покидал родной город, чтобы завершить учебу на военном факультете 2-го Московского медицинского института. Как ни тяжела и напряженна была жизнь слушателя военно-учебного заведения, когда враг подходил к столице и редкая ночь обходилась без воздушных налетов, командование факультета разрешило мне принять участие в показательном турнире сильнейших московских шахматистов. Турнир был как бы ответом шахматистов на басни вражеской пропаганды о панике и хаосе в нашей столице, ставшей подлинно фронтовым городом.

Лучшие шахматные силы, находившиеся в те дни в Москве, были представлены в турнире, вызвавшем большой интерес. Гроссмейстер А. Лилиенталь, мастера Н. Рюмин, С. Белавенец, М. Юдович, Б. Блюменфельд, Н. Зубарев, сильнейшие кандидаты в мастера Ю. Авербах, В. Симагин, Л. Аронин, Е. Загорянский, Б. Станишнев, В. Тарасов, Ю. Гусев играли творчески, с подлинным вдохновением. Ход соревнования регулярно освещался в газетах, по радио. Для участников и зрителей посещение турнира, проходившего в помещении городского комитета физкультуры на улице Мархлевского, было подчас нелегким испытанием из-за воздушных тревог и других трудностей военного времени. Московские мастера, среди которых были и пожилые люди, проявили завидное мужество, выдержку.

Турнир подходил к концу, но закончить его все же не удалось. Многие из участников ушли на фронт или, по долгу службы, эвакуировались вместе со своими предприятиями в глубь страны.

К великому сожалению для многих его участников, московский «фронтовой» турнир стал последним. Последние свои партии сыграл в нем и погибший смертью храбрых на фронте герой этого соревнования, выполнивший установленную норму для получения звания мастера, Борис Станишнев. Творческий уровень его побед был под стать спортивному результату – 6,5 очков из 7 возможных.

Немало фронтовых дорог пришлось мне пройти, многое увидеть, пережить. Руководить медицинским обеспечением летных частей – нелегкое дело. Конечно, в горячие боевые дни шахматы уходят далеко-далеко, но в моменты затишья появлялось желание рассмотреть какие-либо варианты на постоянно «сопровождавших» меня карманных шахматах.

Во время боев за освобождение Харькова в одном из населенных пунктов я повстречал земляка – первокатегорника Бориса Бондаревского, брата гроссмейстера. Мы, конечно, повели спор за шахматной доской, сыграв в лазарете части несколько партий. Неожиданная встреча была недолгой – штурман одного из авиационных полков Б. Бондаревский вскоре вылетел на боевое задание, и наши пути сошлись лишь после войны.

На Луцком аэродроме, куда вскоре была переброшена наша часть, летные полки вели боевые операции по изгнанию врага за пределы Родины. Истребители и штурмовики делали по четыре-пять вылетов в день. На фюзеляжах самолетов истребительного гвардейского полка, которым командовал дважды Герой Советского Союза полковник В. Зайцев, ежедневно появлялись новые звезды, пополняя число сбитых фашистских стервятников.

Памятны и горестные дни, когда мы теряли боевых товарищей, отправляли в тыл многих тяжелораненых…

Война катилась на запад. В один из редких дней затишья на фронтовом аэродроме близ Варшавы, прямо в капонире, у самолета я сыграл с группой летчиков партию не глядя на доску. Вокруг играющих собралось много болельщиков, оживленно обсуждавших ход борьбы. Эта партия как бы вернула меня в мир шахмат.

В составе войск 1-го Украинского фронта наша часть приняла участие в боях под Берлином. Беспредельна была радость тех воинов, кто имел возможность оставить свою подпись на стенах поверженного рейхстага. Пришла долгожданная Победа! Но получен приказ – наша часть направлялась в Чехословакию, чтобы освободить эту братскую страну от немецко-фашистских войск. И снова взмыли в воздух самолеты, и снова потери дорогих товарищей, бледные лица раненых… Но тут отзвучали последние выстрелы, и радостью благодарных улыбок расцвели улицы чешского города Пардубице, последнего на моем фронтовом пути.

В первые мирные дни жажда шахматных встреч направила меня на розыски местных любителей. Открываю дверь городского шахматного клуба. Узнав, что майор медицинской службы – кандидат в мастера, чешские любители шахмат пригласили меня уже в ближайшее воскресенье дать сеанс одновременной игры. Я сгоряча согласился, а потом об этом пожалел… Мне рассказали, что в клубе выступали многие известные мастера. Одним из последних сеансеров был сам Александр Алехин, с похвалой отозвавшийся об игре местных любителей. Я понял, что поступил опрометчиво, но…

Оставшиеся перед сеансом дни я со всей серьезностью вел подготовку, продумал надежные схемы развития в излюбленных дебютах, разобрал старые свои партии, записанные в записной книжке. Такая подготовка к первому «международному» выступлению помогла выдержать экзамен. После пяти часов игры оказалось, что из тридцати партий я проиграл три, восемь свел вничью и в 19 одержал победу…

Вернувшись на Родину вместе с частью, с которой прошел всю войну, я с головой ушел в организацию медицинского обеспечения в мирных условиях. Во время службы в отдаленном гарнизоне пришлось утолять шахматный голод лишь игрой по переписке. Только перевод на службу в Главный военный госпиталь позволил снова участвовать в турнирах. Наверстывать упущенное было делом нелегким. Только к 1950 году удалось восстановить спортивную форму и одержать победу в первом чемпионате Вооруженных Сил СССР.

В последующие годы служебная деятельность не позволила мне уделять шахматам значительное время. Таков удел многих людей, горячо любящих шахматное искусство, но не имеющих возможности по ряду причин отдать ему значительную долю своих сил.