Александр Иосифович Гербстман (1900-1982)
Александр Иосифович Гербстман – выдающийся шахматный композитор, первый советский международный мастер по шахматной композиции.
«По совместительству» – писатель, поэт, литературовед, профессор, доктор филологических наук. Родился в Ростове-на-Дону.
В «Алфавитном указателе жителей города Ростова-на-Дону на 1913 год» есть информация об отце нашего героя: «Гербстман Иосиф Израилевич. Никольская, 50. Тел. 8-15. Врач» (Улица Никольская – это нынешняя Социалистическая. Дом под номером 50 не сохранился).
В начале прошлого века квартира врача Гербстмана являла собой «неофициальный» литературно-художественный салон. Сюда заходили Анатолий Мариенгоф, Сергей Городецкий, Осип Мандельштам, Константин Бальмонт, Велимир Хлебников и другие знаменитости. По дороге на Кавказ и на обратном пути они не могли миновать Ростов, а, оказавшись в нашем городе, - пройти мимо знакомого дома на Никольской...
Александр Иосифович Гербстман (1900-1982)
Александр Иосифович Гербстман – выдающийся шахматный композитор, первый советский международный мастер по шахматной композиции.
«По совместительству» – писатель, поэт, литературовед, профессор, доктор филологических наук. Родился в Ростове-на-Дону.
В «Алфавитном указателе жителей города Ростова-на-Дону на 1913 год» есть информация об отце нашего героя: «Гербстман Иосиф Израилевич. Никольская, 50. Тел. 8-15. Врач» (Улица Никольская – это нынешняя Социалистическая. Дом под номером 50 не сохранился).
В начале прошлого века квартира врача Гербстмана являла собой «неофициальный» литературно-художественный салон. Сюда заходили Анатолий Мариенгоф, Сергей Городецкий, Осип Мандельштам, Константин Бальмонт, Велимир Хлебников и другие знаменитости. По дороге на Кавказ и на обратном пути они не могли миновать Ростов, а, оказавшись в нашем городе, - пройти мимо знакомого дома на Никольской.
Очень любил здесь бывать и Сергей Александрович Есенин. У поэта сложились добрые отношения с детьми доктора Гербстмана – Александром и Ниной. Почитатели таланта великого поэта, они были также и главными организаторами его ростовских выступлений. В своих воспоминаниях Нина Иосифовна Гербстман (лит. псевдоним Грацианская) писала:
«Есенин с горящими глазами случайно приручённого волка и синими как шальные дни, кудрявый, золотоволосый Есенин был в ту пору пьян Революцией… Она словно до крылатости напоила его творческой и детской силой…
Помню вечер Есенина, единственный его вечер в Ростове, на который, прельстившись мальчишески вызывающими афишами, собралась в большинстве своём буржуазная публика, собралась поскандалить и отвести душу на заезжем из Москвы поэте. Но недолго пришлось ей свистеть, очень скоро весёлые реплики сменились внимательной тишиной, Есенин читал «Пантократора». Это там, прощаясь с ладанным богом «Радуницей», он говорит: «Я кричу тебе: «К чёрту старое!» / Непокорный, разбойный сын».
Есенин читал, и правая рука его двигалась в такт читки, словно притягивая незримые вожжи.
Когда он кончил, зал был его. Так в бурю захлёстывает прибой, так хочешь – не хочешь, а встаёт солнце, такова была сила Есенина, потому что это были уже не стихи, а стихия».
Перед отъездом Есенина из Ростова в гостеприимном доме Гербстмана был устроен прощальный вечер. Поэт без устали читал свои стихи.
«Своими стихами он очаровал всю мою семью. Когда он прочёл «Песнь о собаке», я еле сдерживала слёзы, увидела, что и его глаза тоже подозрительно заблестели. Мы тотчас же выяснили, что оба любим собак, да и всё живое».
На память о своём пребывании в Ростове Есенин подарил Нине сборники стихов «Харчевня зорь» и «Голубень». На последнем сделал надпись: «Утешусь тем, что я когда-то был таким же молодым, как Нина». Подарил и свою фотографию, где был запечатлён сидящим на цоколе решетчатой ограды городского сада, со словами: «Это я снимался для вас».
Нина Иосифовна Гербстман (Грацианская) (1904-1990)
…В начале 1926-го года, вскоре после трагической смерти поэта, в нашем городе появился альманах «Литературный Ростов – памяти Сергея Есенина». В нем, в разделе «Венок на могилу», на странице 40, было напечатано стихотворение Александра Гербстмана:
В пьяной жизни, сумрачной и шалой,
С каждым днём хрипящей глуше, злей,
Песня плакала и утешала
Шелестами ласковых полей.
Пусть хмельного сердца не тревожит
День, что и сегодня слепо прожит –
Бытия иного не нажить.
В кабаке, притоне, ресторане –
Все они, подкрадываясь ранят –
Точные, неслышные ножи.
Не вернет, не остановит оклик –
Разве слышит зов людской гроза?
Потускнели синие, поблёкли
Песенника нежные глаза.
Вот и песни биться перестанут,
Тряскими руками узел стянут,
Каторжный, ветровый, смертный свей,
Стон последний разума больного:
«В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей».
Да, мы много мертвых отмечали
На своём пути – нам не впервой,
Что такой, любимый, от печали
Свесился кудрявой головой, –
Много их, бедней и неизвестней…
Но зато, какой могучей песней
Он пронзил мятежные года.
Пусть гниёт далёкое кладбище..
Эта песня всюду нас отыщет,
Не умрёт, не смолкнет никогда.
В том же, 1925-м году, в Ростове выходит сборник стихов
А сам автор неожиданно начинает работать на новом поприще – он становится первым диктором ростовского радио. Как знать – не повлиял ли на этот выбор старший товарищ Гербстмана по гимназии Степанова (ныне – гимназия №36) – Александр Минц. Во всяком случае, мемориальная доска, укрепленная на здании гимназии, извещает нас о том, что здесь учился «создатель крупнейших радиовещательных станций, Герой Социалистического труда…Академик Александр Львович Минц».
Ростов-на-Дону. Гимназия №36 (бывшая Степановская)
Кстати, в послевоенное время в семье Гербстманов появился еще один диктор – Нина Гербстман вышла замуж за известного ростовского скрипичного мастера Валентина Александрова. Который, также «по совместительству», был диктором ростовского радио, а впоследствии – телевидения.
…Примерно в эти же, 20-е годы, Александр Гербстман начинает делать первые шаги на ниве шахматной композиции. До поры до времени, он, будучи опытным шахматистом-практиком, игравшим с силу мастера, даже не подозревал о существовании этой интригующей и захватывающей шахматной «параллели». Пройдет всего несколько лет и имя нового талантливого составителя шахматных этюдов прогремит на весь мир. А его книга «Шахматный этюд в СССР» (1934), сразу же переведенная на английский язык, откроется факсимильной надписью известного голландского гроссмейстера, будущего Чемпиона Мира Макса Эйве: «Триумф славянского гения в шахматных этюдах!» и словами действующего Чемпиона Александра Алехина: «Дух Михаила Ивановича Чигорина продолжает жить в его молодых последователях. И в области шахматной композиции молодые русские мастера продолжили дело своих предшественников с новым блеском. Этот сборник был в течение нескольких месяцев моей настольной книгой».
Вот как рассказывает об этом сам Александр Иосифович Гербстман в своей книге «Избранные шахматные этюды» (Изд. «Физкультура и спорт», 1964):
Моему отцу я обязан не только любовью к литературе, ставшей основой моей профессии, но и интересом к шахматной игре: он познакомил меня с ее правилами, был моим первым партнером, всячески поощрял мои дальнейшие шаги на шахматном поприще…
В 1924 году, перейдя на последний курс Высшего литературно-художественного института имени Валерия Брюсова, я проводил летние каникулы на хуторе Затишье, под Нальчиком, в изумительно прекрасном по природным условиям месте. Ныне Затишье разрослось во все стороны, слилось с Нальчиком, там находится культурный центр Кабардино-Балкарии – университет, много заводов… В те времена хутор Затишье вполне оправдывал свое наименование, едва ли насчитывая с десяток небольших домиков…
Как-то я взял у соседа несколько номеров журнала «Шахматы» за 1923 год. Вернувшись домой, я начал перелистывать один из номеров и случайно задержался взглядом на заголовке – «Этюды»; ниже было помещено шесть диаграмм с подписями под каждой – «выигрыш» или «ничья».
Я стал рассматривать одну из позиций. Помнится, это был этюд
Так вот что такое этюд! Я и не подозревал, что в шахматах возможна такая красивая игра… Я взялся еще за одну диаграмму…
Позабыв о вечерней прогулке, я лег спать, когда уже занялся рассвет, перерешав все этюды во всех номерах журнала. В мои волнения и переживания, вызванные красотами природы, властно вторгся мир своеобразной шахматной красоты.
Немало областей искусства влекли меня с детских лет к творческим откликам и попыткам. Так было с поэзией, живописью, музыкой… Так стало и с этюдной композицией.
Прошло немного времени, и я уже уговаривал моего партнера в перерыве между партиями взглянуть на мой первый «этюд»… А вскоре я, к великому его огорчению, совсем забросил игру и стал запоем составлять этюды. Возвращаясь к началу занятий в Москву, я уже вез свыше десятка этюдов – своих собственных…
* * *
…Однажды (это было в первой половине 1926 года) редактор «Шахмат» Николай Иванович Греков попросил меня зайти в редакцию. Приветливо улыбаясь, он познакомил меня с пожилым человеком небольшого роста, худеньким, живым, с бородкой клинышком.
– Я – Горбенко, из Ростова-на-Дону, сосед и друг детства вашего отца. Наша семья очень любила Иосифа, и мы часто его вспоминаем. Тем с большей радостью я узнал, что сын моего друга выдвинулся как шахматный композитор. Я слежу за развитием вашего творчества и приветствую его. Мне особенно понравился ваш последний этюд, помещенный в «Шахматах»…
Я мог запамятовать о многих призах и отличиях, впоследствии завоеванных мною, но это доброе слово старого друга моего отца осталось в сердце на всю жизнь!
Вскоре я переехал на постоянное жительство в Ростов-на-Дону. Оживилась переписка с ведущими шахматными композиторами Советского Союза. Я заочно познакомился с Леонидом Ивановичем Куббелем и Алексеем Алексеевичем Троицким. В Ростов частенько наезжал
Обнаружились любители шахматной композиции и в Ростове.
1 Евгений Иванович Умнов
С 1927-го года опубликовал свыше 200 задач, многие из которых отмечены отличиями, в том числе 16 – первыми призами. Чемпион СССР по разделу двухходовых задач (1929), победитель и призер многих конкурсов шахматных композиторов.
Лев Ильич Лошинский
С 1928-го года опубликовал около 500 композиций разных жанров. На конкурсах отличиями отмечены около 400 композиций, в том числе 166 – первыми призами.
14-кратный чемпион СССР. В «Альбомах ФИДЕ» (1914-1979) опубликованы 194 задачи
На почве общих интересов сошлись педагог Никифор Васильевич Проскурнин, энтузиаст-решатель, победитель многих конкурсов решений задач и этюдов; тонкий этюдист Борис Федорович Дидрихсон, врач по специальности, и я, в ту пору работник редакции радиогазет и диктор местного радиовещания. К нам потянулась молодежь – школьники Евгений Умнов, Лев Лошинский1, Алексей Соловьев и многие другие. Очень быстро Ростов, наряду с Москвой, Ленинградом и другими городами стал крупным центром шахматной композиции…
Гербстман, Умнов, Лошинский…
Этим созвездием славных имен Ростов может гордиться.
* * *
Еще несколько слов о главном герое этих заметок.
В 1980-м году, незадолго до своего 80-летия, идя навстречу пожеланиям жены и дочери, ровесник века – Александр Иосифович Гербстман – вместе с семьей уехал из Советского Союза в Швецию. Через два года, в 1982-м году, он умер.
Памятник на могиле нашего земляка в Стокгольме украшают символы двух муз – шахмат и поэзии.
В творчестве
А.И. Гербстман
Белые начинают и делают ничью
Белые пешки разрознены. Черный король, который находится ближе к пешкам, чем его белый коллега, готов сделать свое «черное дело» и уничтожить неподвижных «пехотинцев» – одного за другим. Кажется, развязка близка. И, тем не менее, белый король не теряет надежды на чудо! Ему (королю) предстоит дальняя дорога…
Попробуем «прикинуть» позицию, к которой должны стремиться обе стороны.
Белый король, очевидно, должен стремиться попасть на поле а7. Для этого ему понадобится 6 ходов. Черные (в «идеале») должны поставить своего короля на с6, а ладью – на b8. С тем, чтобы при короле белых на а7 забрать пешку b7 с шахом. На осуществление этого маневра им тоже понадобится 6 ходов. После чего, белые пешки «полетят», словно осенние листья. Итак, при игре «ход в ход», черные должны победить. На что же рассчитывают белые? Не будем забегать вперед…
Итак:
Критическая позиция. Белые вынуждены (в соответствии с намеченным планом) продвинуть своего короля на поле а7, теряя двух «продвинутых» пехотинцев. Черные, как им, вероятно, кажется, достигли своей цели.
8. b7!!
Момент истины! Черные вынуждены забрать пешку –
8…Л:b7,
После чего на доске – ПАТ! Ничья! Чудо свершилось…
Примечания А. Бушкова
Источники фото:
http://chesspro.ru/thesaurus/neishtadt_chto_ni_sudba_to_tragedia8
http://www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=pv&GRid=103262749&PIpi=73439914
Фото А. Бушкова