Было такое время – перестройка. И были у нее свои «прорабы». Один из них – Виталий Алексеевич Коротич, главный редактор журнала «Огонек», киевский врач, журналист, писатель и поэт, преобразивший до неузнаваемости советский иллюстрированный официоз во второй половине 80-х годов.
«Огонек» охотно выписывали, его стремительно разметали в киосках «Союзпечати», зачитывали до дыр в библиотеках. Но был и другой Коротич…
Было такое время – перестройка. И были у нее свои «прорабы». Один из них – Виталий Алексеевич Коротич, главный редактор журнала «Огонек», киевский врач, журналист, писатель и поэт, преобразивший до неузнаваемости советский иллюстрированный официоз во второй половине 80-х годов.
«Огонек» охотно выписывали, его стремительно разметали в киосках «Союзпечати», зачитывали до дыр в библиотеках. Но был и другой Коротич…
…В 1971-м году, задолго до начала перестройки, в семье Виктора Алексеевича случилось большое несчастье. Его сын, играя с друзьями в прятки, залез в трансформаторную будку и погиб от удара током. Коротич пишет (на родном для него украинском языке) стихотворение «Последняя просьба старого лирника». Какими-то дальними, таинственными нитями оно, наверное, было связано, с тем состоянием, в котором находился поэт после смерти сына. Вскоре это стихотворение переводит на русский язык Юнна Петровна Мориц. «Последняя просьба…» становится широко известной. К ней пишет музыку Сергей Никитин, песня в его исполнении становится очень популярной, поистине народной, ее поют и самодеятельные барды и профессиональные вокалисты. Многие люди, ощущая огромную «внутреннюю энергию» песни, пытаются докопаться «до самой сути» оригинала и перевода. Мнения не во всем совпадают, а с наступлением эпохи Интернета дискуссии не только не затихают, но наоборот, разгораются с новой силой в рамках разнообразных «форумов»…
Переведіть мене через майдан,
Туди, де бджоли в гречці стогнуть глухо,
Де тиша набивається у вуха.
Переведіть мене через майдан.
Переведіть мене через майдан,
Де все святкують, б’ються і воюють,
Де часом і себе й мене не чують.
Переведіть мене через майдан.
Переведіть мене через майдан,
Де я співав усіх пісень, що знаю.
Я в тишу увійду і там сконаю.
Переведіть мене через майдан.
Переведіть мене через майдан,
Де жінка плаче, та, що був я з нею.
Мину її і навіть не пізнаю.
Переведіть мене через майдан.
Переведіть мене через майдан,
З жалями й незабутою любов’ю.
Там дужим був і там нікчемним був я.
Переведіть мене через майдан.
Переведіть мене через майдан,
Де на тополях виснуть хмари п’яні.
Мій син тепер співає на майдані.
Переведіть мене через майдан.
Переведіть...
Майдану тлумне тло
Взяло його у себе і вело ще,
Коли він впав у центрі тої площі,
А поля за майданом не було.
Переведи меня через майда́н,
Через родное то́ржище людское,
Туда, где пчёлы в гречневом покое,
Переведи меня через майдан.
Переведи меня через майдан, –
Он битвами, слезами, смехом дышит,
Порой меня и сам себя не слышит.
Переведи меня через майдан.
Переведи меня через майдан,
Где мной все́ песни сыграны и спеты,
Я в тишь войду и стихну – был и нету.
Переведи меня через майдан.
Переведи меня через майдан,
Где плачет женщина, я был когда-то с нею.
Теперь пройду и даже не узнаю.
Переведи меня через майдан.
Переведи меня через майдан,
С моей любовью, с болью от потравы.
Здесь дни моей ничтожности и славы.
Переведи меня через майдан.
Переведи меня через майдан,
Где тучи пьяные на пьяный тополь тянет.
Мой сын поёт сегодня на майдане.
Переведи меня через майдан.
Переведи...
Майдана океан
Качнулся, взял и вёл его в тумане,
Когда упал он мёртвым на майдане...
А поля не было, где кончился майдан.
Сравнению подвергались особенности текстов, написанных на «родственных» языках. Говорилось о том, что переводчика стихов поджидают – на его тернистом пути к идеальной «аутентичности» – не меньшие, если не большие трудности, по сравнению с языками, далекими друг от друга. Много было сломано копий относительно того, был ли лирник слепым или зрячим. Обращался ли он ко многим людям, или к одному человеку…
Споры продолжались годами. Однако, суть песни-тайны, песни-молитвы, не дано было разгадать никому.
Наверное, на пике своего непрошенного, тяжкого вдохновения, Виталий Коротич написал нечто такое, что превзошло его (и не только его) человеческие возможности. Как и «положено» настоящему поэту, он стал пророком. Он написал молитву-предостережение.
Поля за майданом – нет…
Все надежды старика-лирника были связаны с этим полем. Источник жизни, оно должно было стать для него местом обретения вечного покоя… Но его, поля, там, почему-то, – не оказалось.
Стихи читали, песню пели до последней строки. Но ее смысл – не понимали. И вот, в конце прошлого – начале нынешнего года, он, этот смысл, кажется, стал проясняться.
Но было уже поздно.