17 октября 1961-го года, открывая ХХII съезд Коммунистической Партии Советского Союза (КПСС), руководитель нашей страны Никита Сергеевич Хрущев сказал:
«Поскольку я уже отвлекся от текста, то хочу сказать, что очень успешно идут у нас испытания нового ядерного оружия. Скоро мы завершим эти испытания. Очевидно, в конце октября. В заключение, вероятно, взорвем водородную бомбу мощностью в 50 миллионов тонн тротила. (Аплодисменты). Мы говорили, что имеем бомбу и в 100 миллионов тонн тротила. И это верно. Но взрывать такую бомбу мы не будем, потому что если взорвем ее даже в самых отдаленных местах, то тогда можем и у себя окна повыбить. (Бурные, продолжительные аплодисменты). Поэтому мы пока воздержимся и не будем взрывать эту бомбу».
…Советский «100-мегатонник» западные журналисты называли «Царь-бомба» или «Кузькина мать». Поскольку эту самую «мать» Хрущев неоднократно обещал показать Западу. Сплошным кошмаром стала «Кузькина мать» и для наших переводчиков, не находивших адекватного аналога в английском языке. В конце концов, проблема была разрешена с помощью «армянского радио», объявившего, о том, что «Кузькина мать» – это мать хоккеиста Кузькина…
* * *
Шло время. Объективная информация о состоянии окружающей среды в местах испытаний ядерного оружия (и далеко за их пределами) все чаще побуждала ответственных руководителей ядерных держав к необходимости отставить шутки в сторону и быстро принять соответствующие решения – пока не пройдена «точка невозврата». При этом по обе стороны океана росло отчетливое понимание того, что «выбитые окна» покажутся детским лепетом по сравнению с другими, несравненно более тяжелыми последствиями ядерных испытаний в случае их дальнейшего бесконтрольного продолжения – «на земле, в небесах и на море». До политиков, принимающих решения, стали, наконец, «доходить» неоднократно высказываемые мнения специалистов о том, что для дальнейшего совершенствования ядерного оружия вполне достаточны лишь его подземные испытания...
17 октября 1961-го года, открывая ХХII съезд Коммунистической Партии Советского Союза (КПСС), руководитель нашей страны Никита Сергеевич Хрущев сказал:
«Поскольку я уже отвлекся от текста, то хочу сказать, что очень успешно идут у нас испытания нового ядерного оружия. Скоро мы завершим эти испытания. Очевидно, в конце октября. В заключение, вероятно, взорвем водородную бомбу мощностью в 50 миллионов тонн тротила. (Аплодисменты). Мы говорили, что имеем бомбу и в 100 миллионов тонн тротила. И это верно. Но взрывать такую бомбу мы не будем, потому что если взорвем ее даже в самых отдаленных местах, то тогда можем и у себя окна повыбить. (Бурные, продолжительные аплодисменты). Поэтому мы пока воздержимся и не будем взрывать эту бомбу».
…Советский «100-мегатонник» западные журналисты называли «Царь-бомба» или «Кузькина мать». Поскольку эту самую «мать» Хрущев неоднократно обещал показать Западу. Сплошным кошмаром стала «Кузькина мать» и для наших переводчиков, не находивших адекватного аналога в английском языке. В конце концов, проблема была разрешена с помощью «армянского радио», объявившего, о том, что «Кузькина мать» – это мать хоккеиста Кузькина…
* * *
Шло время. Объективная информация о состоянии окружающей среды в местах испытаний ядерного оружия (и далеко за их пределами) все чаще побуждала ответственных руководителей ядерных держав к необходимости отставить шутки в сторону и быстро принять соответствующие решения – пока не пройдена «точка невозврата». При этом по обе стороны океана росло отчетливое понимание того, что «выбитые окна» покажутся детским лепетом по сравнению с другими, несравненно более тяжелыми последствиями ядерных испытаний в случае их дальнейшего бесконтрольного продолжения – «на земле, в небесах и на море». До политиков, принимающих решения, стали, наконец, «доходить» неоднократно высказываемые мнения специалистов о том, что для дальнейшего совершенствования ядерного оружия вполне достаточны лишь его подземные испытания.
Технология их относительно безопасного проведения к тому времени была уже хорошо разработана…
* * *
…В июле 1963-го года для проведения неформальных консультаций в Москву прибыли специальные представители правительств США и Великобритании – заместитель Госсекретаря США, легендарный политик, посол США в СССР в годы войны – Аверелл Гарриман и министр по вопросам науки Великобритании лорд Хейлшем. Не теряя времени, они приступили к ежедневным переговорам с Министром иностранных дел СССР Андреем Андреевичем Громыко. После каждой такой встречи (с участием советников и экспертов) публиковалось краткое коммюнике, отражавшее основные результаты обмена мнениями.
Переговоры прошли на редкость успешно, их участники, единодушно настроенные на достижение конкретного результата, смогли достичь полного взаимопонимания. Такая, почти «идиллическая» картина многими воспринималась с трудом – ведь не прошло и года с момента Карибского кризиса 1962-го года, когда Мир, в буквальном смысле слова, - висел на волоске…
* * *
Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой (известен также как Московский договор) был подписан в Москве 5 августа 1963-го года правительствами СССР, Великобритании и США в присутствии Генерального секретаря ООН У Тана (Бирма).
Договор подписали:
Министр иностранных дел СССР А.А. Громыко;
Министр иностранных дел Великобритании, сэр Александр Дуглас-Хьюм;
Государственный Секретарь США Дин Раск.
В течение 2-х последующих месяцев к Договору присоединились более 100 стран.
Как уже было сказано, Московский Договор оставил, все же, возможность для совершенствования ядерного оружия – подземные испытания. Тем не менее, по прошествии 50 лет этот документ следует рассматривать, как выдающееся международное соглашение. Оно стало первым шагом к последующим договоренностям о контроле над вооружениями, внесло неоценимый вклад в оздоровление окружающей среды.
* * *
На диаграмме можно видеть динамику изменения содержания в земной атмосфере одного из характерных маркеров ее радиоактивного загрязнения – изотопа углерода
Подписание Договора.
Слева направо: Дин Раск, А.А.Громыко, лорд А.Дуглас-Хьюм.
Тот же кадр – с А.А.Громыко – более крупным планом.
После подписания Договора.
На первом плане, слева направо: А.А.Громыко, Дин Раск, Н.С.Хрущев, А.Ф.Добрынин (посол СССР в США).
Тост за Договор.
В центре – Генеральный секретарь ООН У Тан и Н.С.Хрущев.
Первая полоса газеты «Труд» от 6 августа 1963-го года.
9 августа 1963-го года. Мыс Пицунда, резиденция Н.С.Хрущева.
Выбор ракеток для бадминтона.
Тогда и русские, и американцы – сделали правильный выбор…
Источники фото:
http://www.itar-tass.com/c96/829651.html
http://fagot99.livejournal.com/291294.html
http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Radiocarbon_bomb_spike.svg?uselang=ru
http://www.gwu.edu/~nsarchiv/nukevault/ebb433/
