Анатолий Федорович Кони - выдающийся русский юрист и государственный деятель, литератор, действительный тайный советник (один из высших чинов Табели о рангах, соответствовал полному генералу или адмиралу), доктор права, Почётный академик Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук по разряду изящной словесности, профессор Петроградского Университета.
В 1878-м году суд присяжных под председательством А. Ф. Кони вынес оправдательный приговор по делу Веры Засулич, получивший общероссийский и мировой резонанс. Руководил расследованием многих других нашумевших дел.
Портрет А.Ф.Кони. Художник И.Е.Репин
Государственная Третьяковская Галерея.
Краткая справка:
Анатолий Федорович Кони - выдающийся русский юрист и государственный деятель, литератор, действительный тайный советник (один из высших чинов Табели о рангах, соответствовал полному генералу или адмиралу), доктор права, Почётный академик Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук по разряду изящной словесности, профессор Петроградского Университета. Окончил юридический факультет Московского университета (1865). В Санкт-Петербурге служил помощником секретаря судебной палаты (1866), прокурором Окружного суда (с 1871). С 1877 – директор Департамента Министерства юстиции, одновременно в 1877–1881 председатель Санкт-Петербургского окружного суда. С 1870-х гг. получил всероссийскую известность как выдающийся судебный оратор. В 1885–1896 - Обер-прокурор Уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. С 1891 - сенатор, в 1907 назначен членом Государственного совета Российской империи. Неизменно отстаивал суд присяжных, принципы независимости и несменяемости судьей, необходимость соблюдения нравственных начал в уголовном процессе. Автор многочисленных работ, воспоминаний: «На жизненном пути», «Судебные речи», «Отцы и дети судебной реформы».
В 1878-м году суд присяжных под председательством А. Ф. Кони вынес оправдательный приговор по делу Веры Засулич, получивший общероссийский и мировой резонанс. Руководил расследованием многих других нашумевших дел.
Постоянно выступал с публичными лекциями перед самой разнообразной аудиторией. Участвовал в работе общества «Старый Петербург», Пушкинского Дома, которому завещал свою библиотеку и архив.
* * *
Анатолий Кони с отцом Ф.А.Кони
Анатолий Кони. Из детских воспоминаний:
«Жил у нас лакей Фока. Человек огромного роста. Он меня любил чрезвычайно и в свободные минуты объяснял мне по-своему законы физики и механики, стараясь подтвердить свои слова опытами, всегда, впрочем, неудачными. Не могу припомнить, по какому случаю мне показалось, что он меня обидел, и я, в пылу гнева, назвал его дураком. Это услышал отец из своего кабинета и, выйдя, больно наказал меня и, позвав затем Фоку, приказал мне стать перед ним на колени и просить прощения. Когда я это исполнил, Фока не выдержал, тоже упал передо мною на колени, мы оба обнялись и оба зарыдали на весь дом».
Этот эпизод Анатолий Федорович запомнил на всю жизнь. Как знать, может быть, сидя в кресле Председателя Петербургского окружного суда в роковой день 31 марта 1878-го года, на процессе Веры Засулич, он, глядя на невзрачную, непричесанную женщину в поношенном платье и истерзанных арестантских башмаках, вспомнил свои детские слезы. И это, может быть, окончательно укрепило в нем желание Судить по Закону. То есть – по человечески…
…А краткая предыстория дела Засулич такова.
6 декабря 1876-го года в Петербурге, у Казанского собора имела место первая русская политическая демонстрация. «Несанкционированный митинг», как сказали бы мы сейчас. Поскольку был Николин день, демонстранты заказали в соборе молебен во здравие Николая, подразумевая Николая Гавриловича Чернышевского, находящегося в ссылке.
К собравшимся обратился студент Горного института Георгий Плеханов. Свою речь о революционном подвиге Чернышевского оратор дополнил рассказом о декабристах, петрашевцах, а также о Разине и Пугачёве. В заключение Плеханов, произнёс: «Да здравствует социальная революция!» На площади над толпой было поднято красное знамя.
Демонстрация, закончившаяся столкновениями с полицией, вызвала со стороны «общества» весьма равнодушное к себе отношение, а со стороны «простого народа» - немедленный кулачный отпор. Извозчики и приказчики из близлежащих лавок оказали дружное содействие «стражам порядка» в усмирении «господ и девок в платках».
В результате было задержано свыше 30 манифестантов, пятеро арестованных, в том числе студент А.С. Боголюбов, были направлены в дом предварительного заключения.
13 июля 1877-го года дом этот посетил петербургский градоначальник, генерал Ф.Ф. Трепов. Во внутреннем дворике он натолкнулся на гуляющего Боголюбова и еще одного арестанта. В соответствии с «правилами поведения» они поклонились градоначальнику и сняли шапки. Совершив круг, они снова встретили Трепова, на этот раз Боголюбов шапку не снял. С криком «Шапку долой!» градоначальник сбил ее с головы арестанта, затем приказал высечь его розгами. Приказ Ф.Ф.Трепова был нарушением закона о запрете телесных наказаний от 17 апреля 1863 года. Но дело было не только в формальном нарушении закона. Позднее А.Ф.Кони напишет в своих воспоминаниях:
«Я живо представил себе этот отвратительный дом с его душными, лишенными света камерами, в которых уже четыре года томились до двухсот человек политических арестантов… Тоска одиночества сделала их изобретательными: они перестукивались и разговаривали в отверстия ватерклозетных ящиков, задыхаясь от испарений, чтобы иметь хоть какую-нибудь возможность сказать и услышать живое слово. Годы заключения сделали свое дело и разрушительно подействовали на организм большинства из них. Одиночество, неизвестность, томительность ожидания, четыре года почти без света и движения, подавленные страсти в самый разгар их пробуждения - все это, сопутствуемое цингой, доводило арестантов до величайшего нервного раздражения и душевного возбуждения… И тут-то, среди такого болезненно-чувствительного, нервно-расстроенного населения разыгралась отвратительная сцена насилия, ничем не оправдываемого и безусловно воспрещаемого законом».
Позорное деяние, совершенное в арестантском доме, не осталось незамеченным. Газеты описали его во всех подробностях. В воздухе, казалось, повис роковой вопрос: кто отомстит за поруганную честь беззащитного заключенного? Найдется ли такой человек? И человек нашелся. Им оказалась Вера Засулич. Сама бывшая арестантка, впечатленная жутким издевательством над неизвестным ей товарищем по несчастью, 24 января 1878-го года пришла к Трепову на прием, выхватила пистолет и дважды выстрелила в градоначальника, нанеся ему серьезные, но неопасные для жизни ранения. Разумеется, она тут же была задержана. Следствие было недолгим. Суд над Засулич, с участием присяжных заседателей, был назначен на 31 марта 1878-го года.
* * *
Анатолия Федоровича Кони с полным правом можно назвать «шестидесятником» ХIХ столетия. Самым же «главным» из них был Государь Император Александр II, наметивший целый ряд великих общественных преобразований, в первую очередь – отмену крепостного права. Вторым по важности шагом можно, наверное, назвать судебную реформу.
А.Ф.Кони писал: «Судебная реформа призвана была нанести удар худшему из видов произвола, произволу судебному, прикрывающемуся маской формальной справедливости».
Одной из важнейших особенностей судебной реформы было учреждение суда присяжных заседателей.
Другим серьезным новшеством судебной реформы было создание адвокатуры как самостоятельного звена судебной системы.
Император Александру II, который, в отличие от своего отца Николая I, убежденного, что «адвокаты погубили Францию», и заявлявшего: «Пока я буду царствовать, России не нужны адвокаты, без них проживем», придерживался принципиально другого мнения.
Адвокатура стала новым звеном в судебной системе государства. В нее пошли высокообразованные юристы, имена которых вскоре стали известными всей стране:
В преддверии процесса, на А.Ф. Кони, как на Председателя Суда, стало оказываться определенное давление, исходившее из «высших» сфер. С ним несколько раз беседовал министр юстиции граф К.И. Пален. Он пытался убедить А.Ф. Кони, что преступление — дело личной мести и присяжные должны обвинить Засулич. «Теперь все зависит от вас, от вашего умения и красноречия». «Граф, — отвечал Кони, — умение Председателя состоит в беспристрастном соблюдении закона, а красноречивым он быть не должен, ибо существенные признаки резюме — беспристрастие и спокойствие. Мои обязанности так ясно определены в уставах, что теперь уже можно сказать, что я буду делать в заседании. Нет, граф! Я вас прошу не ждать от меня ничего, кроме точного исполнения моих обязанностей».
* * *
В прениях сторон первым выступил прокурор
На фоне довольно бесцветной речи обвинителя речь защитника Александрова явилась крупным событием общественной жизни. Адвокат ярко и эмоционально, во всех подробностях, проследил связь между поркой Боголюбова 13 июля и выстрелами в Трепова 24 января. «Да, — говоря об обвиняемой, сказал в заключение Александров — она может выйти отсюда осужденной, но она не выйдет опозоренною, и остается только пожелать, чтобы не повторились причины, производящие подобные преступления».
Подводя итог судебному заседанию, А.Ф.Кони, напутствуя присяжных, произнес свое блестящее, выверенное до мелочей Резюме.
В нем он ориентировал присяжных на принятие ими во внимание всех обстоятельств данного дела, всей его предыстории, на то, чтобы их разум возобладал над чувствами и подсказал бы такое решение, которое, с одной стороны учитывало бы личность обвиняемой («вы судите не отвлеченный предмет, а живого человека, настоящее которого всегда прямо или косвенно слагается под влиянием его прошлого»), а с другой стороны - дало бы суду возможность применить к виновной сравнительно мягкую меру наказания с возможностью дальнейшего ходатайства на высочайшее имя о проявлении милосердия…
Судьба, однако, распорядилась иначе…
* * *
(К старшине.) Получите вопросный лист. Обсудите дело спокойно и внимательно, и пусть в приговоре вашем скажется тот "дух правды", которым должны быть проникнуты все действия людей, исполняющих священные обязанности судьи.
* * *
«Звонок, звонок присяжных!» - сказал судебный пристав, просовывая голову в дверь кабинета... Они вышли, теснясь, с бледными лицами, не глядя на подсудимую... Все притаили дыхание... Старшина дрожащею рукою подал мне лист... Против первого вопроса стояло крупным почерком: «Нет, не виновна!..» Целый вихрь мыслей о последствиях, о впечатлении, о значении этих трех слов пронесся в моей голове, когда я подписывал их... Передавая лист старшине, я взглянул на Засулич... То же серое, «несуразное» лицо, ни бледнее, ни краснее обыкновенного, те же поднятые кверху, немного расширенные глаза... «Нет!» провозгласил старшина, и краска мгновенно покрыла ее щеки, но глаза так и не опустились, упорно уставившись в потолок... «не вин...», но далее он не мог продолжать...
Тому, кто не был свидетелем, нельзя себе представить ни взрыва звуков, покрывших голос старшины, ни того движения, которое, как электрический толчок, пронеслось по всей зале.
Крики несдержанной радости, истерические рыдания, отчаянные аплодисменты, топот ног, возгласы: «Браво! Ура! Молодцы! Вера! Верочка! Верочка!» - все слилось в один треск и стон, и вопль. Многие крестились; в верхнем, более демократическом отделении для публики, обнимались; даже в местах за судьями усерднейшим образом хлопали... Один особенно усердствовал над самым моим ухом. Я оглянулся, Помощник генерал-фельдцейхмейстера, Г. А. Баранцов, раскрасневшийся седой толстяк, с азартом бил в ладони. Встретив мой взгляд, он остановился, сконфуженно улыбнулся, но, едва я отвернулся, снова принялся хлопать...
* * *
После дела Засулич, стараниями черносотенной прессы и прочих «патриотов», за
- Правление дороги использовало прием, перешедший впоследствии в нашу, «рыночную» экономику: сами себе, через «дочернюю» компанию продавали по завышенным ценам бросовый уголь, а дефицит покрывали казенной дотацией.
- При строительстве этого участка дороги были использованы бракованные шпалы и другие материалы, а само строительство проводилось с грубыми нарушениями технологии.
- В составе поезда находился вагон с неисправной ходовой частью. Самое интересное, что принадлежал он…министру путей сообщения.
И так далее, и тому подобное.
В итоге на стол Императора лег обстоятельный доклад о причинах крушения. «Террористическая» версия была полностью исключена. Зато в список виновников трагедии попало столько высших сановников, что Император призадумался. В конце концов, Высочайше повелел: с выводами доклада – согласиться, а от суда – воздержаться…
* * *
На А.Ф. Кони обижались многие, причем делали это «коллективно».
Один из богатейших людей России, купец 1-й гильдии, миллионер Овсянников, руками своих наймитов, в порядке «сведения счетов», поджег арендованную им мельницу и получил за это, при «содействии» Кони, сибирскую каторгу – затаило зло на неподкупного прокурора купеческое сословие.
Привлечен к суду и осужден за содержание игорного дома офицер Колемин – обиделись военные – затронута честь мундира.
За подделку векселей возбуждено дело в отношении игуменьи Владычно-Покровского монастыря Митрофании – и прокурором Кони уже недовольны представители церкви, которым кажется, что подрываются вековые устои веры…
Вам это ничего не напоминает, уважаемый читатель?
* * *
Последние 10 лет своей жизни А.Ф.Кони прожил при советской власти. Для Анатолия Федоровича это были трудные годы. Неприхотливый в быту, он стойко переносил болезни, холод и голод. Не жалел себя, читал лекции в Петроградском университете, в школах, на различных съездах, конференциях, осуществляя на практике «живую связь времен».
Эта подвижническая деятельность академика, патриота, первого русского «любовника Фемиды» не осталась незамеченной в определенных эмигрантских кругах. Зинаида Гиппиус в июне 1919-го года записала в дневнике: «Еще одного надо записать в синодик. Передался большевикам А.Ф.Кони. Известный всему Петербургу сенатор Кони, писатель и лектор, хромой, 75-летний старец. За пролетку и крупу решил «служить пролетариату». Написал об этом «самому» Луначарскому. Уже объявлены какие-то лекции Кони – красноармейцам. Зачем же это на старости лет? Крупы будет больше, будут за ним на лекции пролетку посылать, – но ведь стыдно!».
Действительно стыдно. Стыдно читать эти холодные, мерзкие слова, пронизанные ядом, ложью и лицемерием. И если Ленин кого-то из «интеллигентов» и называл в те годы «говном» - то в данном конкретном случае с ним следовало бы согласиться.
…Весной 1927-го года
Памятник А.Ф. Кони.
Установлен в сквере перед зданием социологического факультета МГУ.
На пьедестале – слова А.М. Жемчужникова:
«Напутствовать юное хочется мне поколение. От мрака и грязи умы и сердца уберечь»
Источник фото:
http://onfoot.ru/photos/mos/2275.htm